Иерей Максим Серпицкий – бывший успешный предприниматель и чёрный пояс по карате. Один из первых священников, кто отправился добровольцем в Донбасс. Более 10 командировок «за ленточку», в общей сложности около года в окопах. Он духовно окормляет бойцов на передовой и спасает людей в обстреливаемых госпиталях.
Сегодня отец Максим расскажет нашим читателям удивительную историю о том, как он стал священником и почему пошёл туда, где страшно и больно.
«Бриллиантовая рука»
и Дюрер в его жизни
– Отец Максим, в Евангелии сказано, что легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богачу попасть в Царство Небесное, в том смысле, что богатому очень нелегко отказаться от своего богатства ради духовных ценностей, высших смыслов. Вот вы раньше были успешным предпринимателем – занимались поставками для металлургической отрасли. И вдруг бросаете свой бизнес и становитесь священником. Что должно было произойти в вашей жизни?
– На самом деле в евангельские времена Игольными ушами называли ночные ворота в Иерусалиме. Это не ухо от иглы. Ворота были очень низкими. И для того чтобы в них войти верблюду, с него снимали поклажу и ставили его на колени, чтобы он проползал под воротами. Иначе говоря, если не снять нажитые материальные ценности, не пройдёшь. Так что ничего невозможного нет, нужны только вера и желание. Господь нам никогда не даёт испытаний, которые мы не в состоянии пройти.
– Но вот вам-то пришлось снять с себя очень многое.
– Помните, в фильме «Бриллиантовая рука» персонаж Андрея Миронова оказывается на какой-то отмели вдали от берега, он там сидит, орёт от страха и вдруг видит мальчика, идущего по воде, над головой которого светится
нимб. Герою Миронова слышится церковное песнопение, он встаёт и идёт за мальчиком. Когда я в детстве это посмотрел, то понял, какая мощь на самом деле православная вера, что даже преступника проняло. Вот этот аспект, вроде шутливый, но невероятно глубокий, я пронёс через всю свою жизнь.
– С другой стороны, в то же самое мгновение, как только персонаж Миронова понял, что ему больше спасение не нужно, он мальчика пинком отправил в воду, а сам побежал дальше по своим преступным делам.
– Но мы же не должны уподобляться антигерою. В Евангелии тоже есть масса таких примеров человеческой неблагодарности. Даже среди двенадцати апостолов один был Иуда… Однако вы спросили, что со мной произошло. Однажды на моём рабочем столе в закрытом кабинете я обнаружил книгу «10 божественных заповедей». Непонятно вообще, как она там оказалась.
Сначала подумал, что кто-то из подчинённых троллит меня. Но никто не сознался. В то время я был настроен в своей жизни только на одно – зарабатывание денег. Бизнес шёл успешно.
Друзья клялись в вечной дружбе (потом их словно ветром сдуло). Короче, жизнью и собой я был доволен и никакой Бог, казалось, мне совсем не был нужен. Просто ради любопытства стал листать брошюру и меня зацепили очень качественные иллюстрации – гравюры Дюрера на библейские темы. А потом решил вчитаться в текст и вдруг – проняло. Да так, что жизнь моя резко поменялась вместе с её ценностями. После короткого периода воцерковления стал алтарником и пошёл учиться на пастырский факультет Свято-Тихоновского богословского университета, ставшего потом ставропигиальной семинарией.
– Церковное служение и материальные блага – две вещи несовместные. Как вот этот переход – от богача в бедняки – восприняла ваша семья, привыкшая к высокому уровню достатка?
– Действительно, если раньше мы все отдыхали по шесть раз в году за границей с авиаперелётами в бизнес-классе, то теперь от этого семье пришлось отказаться. Старший сын прямо признался, что ему больше нравилось,
когда я был бизнесменом. А супруга моя из верующей семьи, вначале приняла весьма благостно, к тому же характер мой поменялся в лучшую сторону, стал более мягким. Конечно, когда достаток резко упал, были разные разговоры, но мы дружно прошли этот непростой период. К тому же моя жена очень хороший экономист, специалист в сметном деле, сегодня она главный добытчик в семье.
Сменил рясу на бронежилет
– А буквально следом им пришлось привыкать к другому – вы стали одним из первых священников, кто решил духовно окормлять наших бойцов на СВО. Легко отпустили?
– Супруга смирилась, сыновья – уже выросшие и взрослые – поддержали. И только маленькая дочка решительно встала в дверном проёме: не отпущу, никому тебя не отдам!
– Как смогли убедить?
– Я ей сказал, что отдавать не надо, нужно просто немножко поделиться. Она подумала и согласилась.
– К этому времени вы как раз были назначены на приход. Что вас заставило сменить тихое и безмолвное житие на бронежилет?
– Всё случилось, как с той брошюрой. Я увидел видеоролик с пытками наших пленных. И во мне всё перевернулось. Я понял, что обязан находиться рядом с нашими парнями. Священник должен быть всегда со своим
народом – там, где страшно, и там, где больно.
– Во время своей последней командировки мне рассказали такую историю. Четыре русских разведчика героической 83-й бригады ВДВ взяли в плен десяток «побратимов» и повели их по лесной дороге со связанными руками. В это время в ночи их нагнал вражеский дрон «Баба-яга» и стал делать сбросы.
Один из наших бойцов накрыл украинского пленного своим тепловизионным одеялом, скрывающим человеческий контур в темноте, чем того спас, а сам получил травмы, несовместимые с жизнью, и погиб.
Насколько огромна разница между менталитетом русского и украинского бойца?
– На самом деле и тот, и другой русский, просто один одурманен неонацистской пропагандой. Беда в том, что люди Украины попали в эту бесовщину, которая теперь разделяет один народ. А десантник 83-й бригады
здесь выполнил заповедь Божию. Я всегда говорю, что задача воина – сохранить жизнь того, кто у тебя за спиной, и по возможности поступить так, чтобы сохранить жизнь врага. Да, наш герой погиб. Но он сделал реальный
посыл для тех миллионов украинцев, которые ненавидят русских. И с этой жертвой они поспорить уже не смогут.
– Когда у вас была самая тяжёлая проповедь?
– Пожалуй, в Луганском госпитале.
Я тогда надел блестящий подрясник с подшитым белым воротником, золотую епитрахиль с поручами. Хожу по палатам, причащаю бойцов, помазываю маслом. Вдруг открывается какая-то дверь и оттуда выходит женщина с маленькой девочкой, у которой из ручки культя торчит. И эта девочка мне говорит: «Батюшка, сделай так, чтобы у меня ручка вернулась». Что я мог ей ответить? Что не могу или не хочу? Вот это самый тяжёлый момент
на войне, когда дети страдают.
Случай в операционной
и династия героев
– После своих первых командировок вы пошли учиться в Медицинскую академию Минобороны на факультет тактической медицины. Зачем?
– Хотелось принести максимум пользы в свободное от священнических обязанностей время. В итоге я отучился, сдал экзамены и прошёл практику в Центральной Донецкой травматологии под руководством начмеда батальона «Борз», виртуозного хирурга Геннадия Скальпеля.
– Я видел фотографии, на которых вы совершали операцию…
– Операция – слишком громко сказано. Мне доверили самое простое, что соответствует моей нынешней квалификации – я просто чистил и зашивал рану. У врача, как и у священника, главная задача – не навредить. Поэтому я бы никогда не взялся за что-то сложное, не будучи уверенным в себе. В основном я помогаю хирургам. Был один волнительный момент. С годами у меня стала развиваться дальнозоркость. И тут в операционной спохватился, что очки забыл, а бежать за ними уже было некогда. Я помолился, и зрение прямо на глазах, извините за каламбур, стало улучшаться. И всё прошло отлично.
– Как реагируют больные на священника в операционной?
– Однажды Геннадий Скальпель делал операцию одному капитану – дагестанцу. У того было настолько серьёзное повреждение, что он мог потерять руку. Испытывая адские боли, капитан был настроен весьма агрессивно. Но увидев на мне православный крест, он понял, что хирургу ассистирует батюшка, и стал вести себя посдержаннее, что в итоге тоже повлияло на положительный результат. Рука офицера была спасена. Он на радостях всех нас обнимал, расцеловал и не хотел отпускать. С мусульманами у нас антагонизма вообще никогда никакого не было. Они подходили под помазание маслом, просили окропить святой водой, иконочки брали, особенно, как они говорят, Мариам (Богородицу), которую почитают.
– Насколько мне известно, в вашем роду целая династия защитников Отечества?
– Да, оба моих деда героически воевали в Великую Отечественную. Со стороны отца это Лука Серпицкий, он был командиром эскадрильи штурмовиков Ил-2. У него два ордена Ленина, орден Красного Знамени. В том числе и ему установлен коллективный памятник советским лётчикам в лётном городке Ташкента. Дедушка со стороны мамы – Семён Овчаренко, двухметровый сибирский казак, герой Курской Дуги, уничтоживший несколько вражеских танков. Он был тяжело ранен и после года лечения в госпиталях вернулся домой. Мой папа и дядя были лётчиками гражданской авиации.
В своих сыновьях я с детства воспитывал гордость по отношению к предкам и воинский дух – они оба ходили со мной вместе на карате в одно додзе. Старший сын сейчас служит в спецподразделении в Москве. В частности, он вместе со своими сослуживцами обеспечивал безопасность на Параде Победы. Кстати, его подразделение в полном составе, и он сам в том числе, написали рапорты на отправку на фронт, но их не отпустили. Младший сын полгода провоевал на границе с Белгородской областью, недавно вернулся домой со срочной службы.
Горжусь тем, что оба они видят смысл жизни не в зарабатывании денег, а в служении Отечеству.
Дух киокушина и вера,
творящая чудеса
– А расскажите историю о том, как вы разнесли трибуну на присяге старшего сына…
– Это же случайно получилось (Смеётся. – Прим. ред.). Духовник части опаздывал, застряв в автомобильных пробках. И тогда командование попросило вступить с трибуны меня. По ходу я так расчувствовался, что в переизбытке эмоций шарахнул кулаком по трибуне, она и разлетелась во все стороны под аплодисменты парней.
Потом сослуживцы подходили к сыну, жали ему руку и говорили: «У тебя батя зачётный!».
– А каким стилем карате вы занимались?
– Не только занимался, но и сейчас занимаюсь. Сначала сериндзи-кэмпо, потом – серьёзно – киокушином, а впоследствии кудо. До недавних пор, несмотря на седины, участвовал в полноконтактных боях.
– Такая серьёзная подготовка бойца-рукопашника на фронте пригодилась?
– Конечно. Спорт вообще дисциплинирует, а тем более единоборства. Есть такое понятие, как «дух киокушина» – когда человек стремится к победе и не чувствует боли. Победа начинается с психологии. В любом конфликте человек, излучающий спокойную уверенность в своих силах и своей правоте, часто побеждает без драки. Это называется психология боя, но выше психологии – вера.
– Можете привести конкретный пример?
– Однажды в одной из бригад меня попросили подбодрить солдат, уходивших на боевое задание. Прямо скажем – при очень нехороших обстоятельствах – им было приказано пересечь днём большой участок открытой местности, простреливаемой артиллерией и кишащей дронами, чтобы добраться до серьёзного укрепрайона, который надо взять штурмом. Ребята понимали, что им предстоит, и пребывали в унынии. Не обошлось без провокационных вопросов. В итоге мне пришлось повысить голос, да прямо скажу – наорать на них. Говорю, что это за вопросы такие – все ли из вас вернутся? Вы русское воинство или сброд?! Как солдаты вы должны думать о том, каким образом выполнить приказ командира, а как христиане – как сохранить жизнь того, кто рядом и кто за вашей спиной. Тогда Господь дарует победу и вы вернётесь живыми и здоровыми.
Вижу и чувствую – во время молитвы в их сознании что-то переключилось.
В итоге, не пройдя и полпути, все они были развёрнуты назад по приказу генерала, который вдруг понял, что ребят послали в неподготовленный штурм, чреватый большими потерями. И они вернулись, все до единого.
Андрей Викторович
ВИКТОРОВ