Линия боевого соприкосновения практически каждый день сдвигается на запад. Враг ожесточённо сопротивляется, непрерывно контратакует, но всё же под натиском российских войск отступает на всех направлениях.
Об этом рассказывают наши бойцы с передовой.
После боя – Пасха
– В нашу сторону шли три танка, шесть БМП и несколько КамАЗов, – сообщает командир танкового подразделения старший лейтенант Владимир С. – Мы привелись к бою. И тут увидели разрывы в лесополосе – наши долбили по группе пехоты противника. Мы тоже отправили туда свою «посылку» – и больше движения там не было.
Вскоре на левом фланге начался бой.
Наши уничтожили танк и БТР противника.
Половину их остальной техники пожгли, а другую половину хохлы побросали и побежали от наших.
Что я заметил: появление нашего танка сильно воодушевляет солдат из других родов войск. Рядом с нашей боевой машиной они чувствуют себя увереннее. И все говорят одну и ту же фразу: «Как хорошо, что вы с нами».
…А потом была Пасха. Раздали куличи и яйца варёные. Как же давно я не ел яйца!
Было очень вкусно, но мало. Потом вместе с пехотинцами пили чай. Сегодня Пасха, все друг друга поздравляют. Ну я тоже всем говорю: «Христос воскрес!»
Ещё наши подстрелили фазана. У нас не было возможностей приготовить, и мы отдали его пехоте, чтобы они приготовили для всех. Получилось очень вкусно – суп с макаронами и фазан на костре.
Наступление начинается с разведки
Медленно, вслушиваясь в тишину, группа разведчиков передвигается по лесополосе. Местами бойцы двигаются перебежками. Вот один из них показал ладонь. Второй, который следует за ним, передал сигнал дальше. Что это значит – знают только свои. Поднятая ладонь: всем присесть, впереди – опасность.
– В поиске каждый боец имеет свой сектор обзора, – говорит командир разведвзвода с позывным Шкипер. – Один следит за небом, чтобы заранее увидеть дроны и дать команду на маскировку. Другой выискивает мины по пути передвижения группы.
Остальные смотрят по сторонам.
Разведка всегда знает примерный участок местности, на котором сосредоточены подразделения ВСУ, главное – незаметно подобраться ближе, засечь, передать координаты и после, когда «артелы» откроют огонь из пушек, фиксировать все передвижения противника…
«Хочу креститься»
Сержант Андрей В. попросил врачей пригласить к нему в палату священника. «Хочу креститься, – объяснил он. – И как можно скорее».
Вскоре в военный госпиталь к раненому бойцу приехал иерей Филипп Ильяшенко.
«Батюшка, мне не надо объяснять, зачем нужно креститься, – так начал разговор со священником боец. – Я верю в Бога. Там, за “ленточкой”, я поклялся, что крещусь.
Ведь со мной произошла необыкновенная история…
Наш взвод наступал на укреп врага. Мы уже подошли к первой линии окопов, когда противник усилил огонь. Я укрылся в воронке прямо перед траншеей нациков. На беду заклинило мой автомат. Лёжа на спине, начал приводить оружие в порядок.
А в это время из кустов в мою сторону полетела граната. Она упала мне прямо на грудь. Но прежде чем граната взорвалась, я успел её откинуть в сторону.
После этого солдаты врага открыли по мне настильный огонь из автоматов, но воронка спасала – пули роем проносились над моей головой.
А потом снова ко мне прилетела граната. И снова я успел её отбросить.
Противник бросал в меня гранаты и обстреливал около двух часов. А я всё это время читал молитву "Отче наш" и, как мог, молился своими словами. Получил несколько ранений в ноги и в спину.
Когда враг потерял ко мне интерес, я выбрался из воронки и пополз к своим. Что удивительно, солдаты противника меня не увидели…
Батюшка, Евангелие я прочитал и хочу креститься», – так закончил свой рассказ сержант Андрей В. После крещения священник причастил бойца Андрея Святых Христовых Таин.
«Задача – ликвидировать дрон»
– Моя основная задача – подавление БПЛА противника антидроновым ружьём, – рассказывает рядовой Максим Н. – Когда с наблюдательного пункта я получаю информацию о приближении дрона, занимаю позицию для отражения атаки. Дрон должен быть в зоне видимости, а я – нет.
После этого отсекаю сигналы от пульта управления оператора-врага – на более сильный сигнал, который излучает моё антидроновое ружьё.
А дальше дрон ведёт себя в зависимости от прошивки. Иногда зависает с подвешенным боеприпасом на высоте четырёх метров. Рукой его не достать.
Тогда в дело вступает мой второй номер, который из обычного ружья ликвидирует дрон.
Таким способом мы уничтожили восемь БПЛА нацистов.
Дрон заметить очень тяжело. Но если услышал его полёт, лучше стать где-нибудь под деревом и вообще не шевелиться.
Привет от «Акации»
«Ну, бог войны, давай без передышки!» Волонтёр Юрий Бородин несколько дней добирался к воинам-волгоградцам, которые действуют на Донецком направлении. Перед этим он побывал в штабе группировки, где ему рассказали, что экипажи самоходной артиллерийской батареи «Акация» уже отправили в утиль несколько десятков гусеничных и колёсных машин врага. В их числе – польские САУ «Краб», американские установки «Паладин» и М 777, зенитный ракетный комплекс «Бук-М1»…
И вот передовая.
Волонтёра из Волгограда и сопровождающего офицера встретил командир батареи с позывным Камаш.
Юрий Бородин передал гостинцы и сообщил о главной цели своего приезда: рассказать волгоградцам о том, как воюют их земляки.
– Противник у нас один, а вот цели – разные, – сказал гвардии капитан. – Мы в один день можем работать и по опорнику, поддерживая наших штурмовиков, и по живой силе противника, и по выявленным позициям с различной техникой. Наши САУ «Акация» – не самые дальнобойные орудия. Поэтому приходится то и дело «выкатываться» практически на «передок». Рискованно, зато эффективно.
Противник постоянно огрызается.
Не раз прилетало и на нашу огневую позицию. С началом обстрела укрываемся в оборудованных укрытиях. А технику спасают защитные решётки, которые мы сами изготовили и установили на самоходки. Эти решётки неоднократно выдерживали не только сбросы с «квадриков», но и прямые попадания артиллерийских снарядов противника.
Ответственная огневая работа – артподготовка перед броском наших штурмовиков за линию боевого соприкосновения.
– Чтобы разобрать вражеский «опорник», в среднем требуется 5 снарядов, – говорит младший сержант с позывным Череп. – Попадаем мы, как правило, с первого выстрела.
Штатная должность Черепа – механик-водитель. Но обстановка потребовала, и он стал командиром орудия. В боевых условиях он с самого начала СВО.
На позиции вместе с опытным Черепом работают мобилизованные бойцы с позывными Молодой и Кузя. Оба призывались из Волгоградской области.
– После мобилизации нас на несколько недель отправили в учебный центр, там проводилась начальная подготовка к предстоящим боевым действиям, – поясняет номер расчёта гвардии младший сержант Кузя. – Хотя,
честно говоря, основные знания и навыки современного боя мы получили уже в зоне СВО.
Сапёры – впереди
– Сапёры нашего взвода обнаружили на полевой дороге несколько немецких противотанковых кумулятивных мин DM-31, – рассказывает сапёр с позывным Шнур. – Это очень опасная мина, которая реагирует на изменение магнитного поля. Она может также среагировать и на бронежилет. При поиске с обычным миноискателем почти в 100 процентах случаев может произойти срабатывание мины. Это мины, которые ставят на неизвлекаемость.
Мы доложили о своих находках командиру.
Вскоре к нам подъехала самоходная реактивная установка УР-77 «Метеорит», которая в войсках получила прозвище «Змей Горыныч». Экипаж «Метеорита» оценил обстановку и произвёл выстрел заряда. Через несколько секунд прогремел сильный взрыв, что вызвало детонацию противотанковых мин. Дорога была очищена от смертоносных сюрпризов.
Должен сказать, установка УР-77 способна заменить десятки сапёров и спасти сотни жизней.
Ещё одна опасность – отступая из населённых пунктов или укрепов, нацисты разбрасывают так называемые подарки – хорошее оружие, бронежилеты, амуницию, приборы наблюдения… Такие презенты мы всегда проверяем «кошкой» или тросом изза угла. Под ними часто оказываются мины, также поставленные на неизвлекаемость.
Приходится сталкиваться и с растяжками, соединёнными друг с другом.
Мы называем их гирляндами. Опасность их в том, что, если попытаться снять одну лимонку, остальные могут тут же сработать…
А вот что рассказал сапёр с позывным Лис:
– Каждый выход на задание – море адреналина. Сначала проводим разведку. У нас есть миноискатели, три человека входят с ними в квадрат и в течение нескольких часов сосредоточенно проходят местность. Каждую гаечку, винтик – всё, что запищит, они выкапывают, ставят вешечки. На самом деле это очень напряжённая и трудоёмкая работа, нужно быть осторожным и предельно собранным. Затем выходит сапёр и обезвреживает мины или растяжки.
Работа тяжёлая даже физически. Я раньше не верил, что от разминирования или минирования можно сильно устать. Оказывается, можно – убедился на себе. После рабочего дня с колена встать не можешь. Нас учили, что сапёр должен работать всегда с одного колена, ни в коем случае не с обоих. Чтобы в случае непредвиденной ситуации можно было вскочить и бежать.
Не бросил товарища
…Су-34 зашёл на сверхмалую высоту, отработал по целям противника и начал выходить на обратный маршрут. Однако крылатая машина, которой управлял старший лейтенант Пётр Каштанов, была подбита противником
и потеряла управляемость.
Командир и штурман майор Дмитрий Коптилов катапультировались на высоте 50 метров. Оба получили серьёзные травмы в ходе приземления. У Петра Каштанова была сломана рука, Дмитрий Коптилов получил вывих руки и компрессионный перелом позвоночника.
Несмотря на уговоры штурмана оставить его и уходить, командир Су-34 не бросил товарища и из последних сил увёл его подальше от места приземления.
Уже через несколько минут на место прибыли боевики ВСУ, которые, к счастью, не смогли найти затаившихся российских лётчиков.
Несмотря на усталость и серьёзные увечья, военные лётчики смогли выйти к своим. Они шли 13 часов подряд, преодолев 30 километров. Их встретили артиллеристы, которые оказали лётчикам необходимую первую помощь.
Подготовил
Олег Иванович ИВАНОВ,
ветеран боевых действий