Почему становились монахами в миру?
– Здесь, на земле, мы в гостях, – так говорила Елена Фёдоровна. Поднимала глаза к небу и добавляла: – А там будем дома.
Её строгое лицо редко освещала улыбка. Всегда в чёрной одежде, в чёрном платке, она ездила в нашу сельскую церковь из другого села, пока церковь не открыли и там. Она в возрасте под девяносто, не боясь зноя и вьюги, подолгу брела пешком из села в село, пока её не подбирала попутная машина.
– Николай Угодник помог, – поясняла женщина, чтившая этого покровителя странников. Слова из Евангелия и молитв всегда были у неё на устах.
Через 15 лет после её смерти я услышала от пожилого родственника, что Елена Фёдоровна была тайной монахиней, и признаться, сначала не поверила ему. Оказалось, что это правда, но земляки узнали об этом только после её смерти. И семья тоже была не в курсе. Елена Фёдоровна поделилась своим секретом только с подругой-церковницей, пожилой художницей. Почему старушка давно не ушла в монастырь? Объяснение простое – дочь Елены Фёдоровны одна воспитывала троих детей, и мать не могла оставить её без поддержки.
Что же это за явление – тайное монашество в России? Оказалось, у него давняя история.
Тайные монашеские общины
В 20-30-е годы прошлого века, когда советская власть в нашей стране преследовала всех, кто не разделял её идеологию, большинство монастырей закрылись. Десятки тысяч монахов и священников были репрессированы, многие расстреляны, остальные оказались в ГУЛАГе. Здания обителей распределили под разные учреждения – от складов до тюрем. Оставшиеся на свободе насельники рассеялись по просторам России. Но сдаваться эти люди не собирались. Любовь к Богу оказалась сильнее страха.
Монахи создавали тайные общины, собирались вместе в урочные часы для богослужений, находили сторонников среди верующих мирян. В Москве одна из таких общин приютилась на чердаке жилого дома № 3 в Печатниковском
переулке. Под крышей гуляли сквозняки, отопления не было. Тем не менее здесь поселилась монахиня Евфросиния. Затем к ней присоединились несколько сестёр. В такой обстановке руководителями общин становились те, кто был сильнее духом. Евфросиния прежде жила в Рождественском монастыре, а теперь она была вынуждена вступить в артель портных, чтобы новая власть не сочла её тунеядцем. Вместе с игуменьей монахини молились и шили на чердаке, а часть заработка жертвовали на нужды репрессированных православных людей.
В деревне Захарьино Ярославской области монахиня Анна Благовещенская объединила вокруг себя нескольких духовных сестёр, и в 1922 году там появился тайный монастырь. Монахини зарегистрировали его как коммуну им. Н. Крупской, чтобы замаскировать от большевиков. «Женщины могут жить и работать и без мужчин» – так, вполне революционно, трактовалась их деятельность. Коммуна оказалась успешной, она даже закупала иностранное оборудование. Вскоре к ним присоединились ещё немало монахинь. А газеты расхваливали успехи «коммуны». 16 лет советская власть пребывала в заблуждении, но потом монахини были разоблачены. Анну Благовещенскую расстреляли в 1938 году.
Мы говорим про уже состоявшихся монахов, изгнанных из своих обителей. А постригали ли при советской власти молодёжь? Конечно.
Высоко-Петровский мужской монастырь в Москве большевики упразднили в 1922 году. Его здания раздали разным организациям. В Боголюбском храме-усыпальнице устроили механический завод, предварительно очистив его от всех надгробий. Церковь во имя Сергия Радонежского превратили в спортивный зал, а потом отдали для репетиций ансамблю «Берёзка». В монастырских палатах разместили шляпную мастерскую и точку общепита. Тем не менее там остались несколько монахов… В 1922 году там нашли приют несколько старцев из Зосимовой пустыни. К ним потянулись московские верующие, образовались тайные общины, и стали происходить новые постриги.
Иеродиакон Никон (Горохов) пишет: «Большинство из принимавших тайный постриг под руководством Зосимовских старцев были молодые православные “советские” люди, которые вначале становились духовными чадами этих старцев, а затем, руководимые ими, принимали и монашеское пострижение. Причём большинство из них продолжали учёбу и работу в советских учреждениях. Очень немногие из них несли церковные послушания. Зосимовские старцы, воспитывая новое поколение монахов в экстремальных условиях советской эпохи, требовали, чтобы к работе и учёбе их духовные чада относились бы как к монастырскому послушанию.
Выдаваемые во время пострига рясы и клобуки хранились с большой осторожностью и надевались только в присутствии своих и чрезвычайно редко. Зосимовские духовники советовали “монашествовать в сердце”, а не “перед людьми”, рекомендуя скрывать своё монашеское имя. Даже чёрные платки в публичных местах желательно было не надевать. Опыт Зосимовских духовников был не единичный, тайные общины были и в Средней Азии, и на Кавказе, и на Урале, и в Казахстане – повсюду, куда Промысл Божий забрасывал великих духовников Русской Православной Церкви».
Мнения священнослужителей
Игумен Филипп (Симонов): «Существование монаха вне монастырских стен – не всегда исключительное явление. В советское время позакрывали монастыри, а дух монашеский оставался, и находились архиереи, которые шли навстречу этому духу и совершали тайные постриги. Многие выдающиеся люди монашествовали в миру, и только после их смерти, во время похорон, открывалось, что они были в мантии или в великой схиме… Писание нам говорит, что монашеский путь – не для всех, а только для тех, кто может вместить. Кто-то может вместить общее житие, а кто-то нет. И для тех, кто не может, естествен, наверное, путь затвора в келье. А где келья, совершенно неважно. Она может быть среди глухого леса, но сейчас, на мой взгляд, городские условия глуше самой глухой лесной чащи, потому что в чаще ты видишь красоту творения, а здесь, в городских стенах, ты не видишь ничего, кроме окружающей тебя пустоты».
Но в большинстве случаев представители Церкви не одобряют тайное монашество в наше время.
Иеромонах Роман (Кропотов): «Какой смысл сейчас в тайном постриге? Он был актуален в советское время, когда были гонения и была необходимость скрываться. Сейчас желание тайного пострига уже ненормально. Должен быть свой монастырь, руководитель, послушание наставнику. Какая польза тайному монаху сейчас шататься среди мирян, работать и носить мирские одежды? Те, кто были в тайном постриге, уже давно “легализовались”, их имена стали известными, а факт пострига открылся».
Тайное монашество актуально?
Священники высказывают официальную точку зрения Русской Православной Церкви на тайное монашество. Для неё как для организации важна упорядоченность, когда все монахи находятся по монастырям. Но, думаю, тайное монашество не потеряло актуальности.
Во-первых, есть пожилые люди, которые хотели бы постричься в монахи. Будучи моложе, они не могли оставить родителей-стариков или кого-то из родственников без поддержки. А теперь их в монастыри не примут – там нужны работники. Разве что в богадельню. Хотя они готовы к большему, чем просто быть верующими мирянами. Они мечтают о монашеском подвиге.
Во-вторых, современный монастырь не всегда безупречен. Сейчас это, скорее, трудовая артель. Человек, стремящийся к монашеству, не идеализирует мир, с этим всё ясно. Но он не хочет разочароваться в монастыре.
Быть тайным монахом
Спасаться в миру по-своему трудно, об этом не раз говорили старцы. Ведь вокруг множество соблазнов и искушений. Нам сложно представить те духовные борения, через которые проходит тайный монах. Вокруг него родственники, которые отвлекают от душеспасительных помышлений своими проблемами. Он постоянно сталкивается с грубыми и равнодушными людьми – от продавцов до чиновников, но должен смирять негодование, избегать осуждения. Его принцип – целомудрие.
Наверное, святым угодникам было легче спасаться в пещерах по соседству с дикими животными, чем тайному монаху среди грешников.
В 20-е годы, именно тогда, когда в России стало широко распространяться тайное монашество и начали создаваться подпольные монастыри, протоиерей Валентин Свенцицкий написал книгу, названную «Монастырь в миру. Тайное поучение о нашем спасении». Её легко можно найти в интернете. Мы можем предположить, что адресована она была прежде всего тайным монахам, которые оказались рассеяны по просторам страны среди населения, заражённого атеизмом. Современные христиане тоже могут почерпнуть в ней немало полезного. Особенное внимание отец Валентин уделяет Иисусовой молитве.
Наш современник игумен Силуан (Туманов) поясняет:
«Сейчас монах особо тщательно должен следить, чтобы его душа и сердце были кельей. В монастыре проще в том смысле, что весь монастырь – келья. А в миру монах в окружении людей, у которых иной взгляд на жизнь. Мирянин несёт служение с естественными трудностями – монах несёт сверхъестественное служение.
Господь сказал в самом начале Священного Писания: “Нехорошо человеку жить одному” (Быт. 2, 18). Семейная жизнь благословлена Богом, Церковью, это очень важный момент. Но есть то, что выше естественного – это призвание человека к некоему образу жизни, который ему не свойственен. Важно, чтобы в миру у монаха келья в сердце была всегда: сидит ли он за столом с друзьями в ресторане, дома ли, в храме, беседует ли с женщинами, мужчинами, детьми».
У каждого человека, независимо от сана, есть возможность спастись. И будем помнить, что «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12).
Марина Васильевна Струкова